Art by Ymxa, posted with a permission.

---

From "Zeuxis and Antiochus" by Lucian (2nd century CE):

"On fresh green-sward appears the mother Centaur, the whole equine part of her stretched on the ground, her hoofs extended backwards; the human part is slightly raised on the elbows; the fore feet are not extended like the others, for she is only partially on her side; one of them is bent as in the act of kneeling, with the hoof tucked in, while the other is beginning to straighten and take a hold on the ground - the action of a horse rising. Of the cubs she is holding one in her arms suckling it in the human fashion, while the other is drawing at the mare's dug like a foal. In the upper part of the picture, as on higher ground, is a Centaur who is clearly the husband of the nursing mother; he leans over laughing, visible only down to the middle of his horse body; he holds a lion whelp aloft in his right hand, terrifying the youngsters with it in sport.

There are no doubt qualities in the painting which evade analysis by a mere amateur, and yet involve supreme craftsmanship - such things as precision of line, perfect mastery of the palette, clever brush-work, management of shadow, perspective, proportion, and relation of the parts to the whole; but I leave all that to the professionals whose business it is to appreciate it; what strikes me especially about Zeuxis is the manifold scope which he has found for his extraordinary skill, in a single subject. You have in the husband a truly terrible savage creature; his locks toss about, he is almost covered with hair, human part as well as equine; the shoulders high to monstrosity; the look, even in his merry mood, brutal, uncivilized, wild.

In contrast with him, the animal half of the female is lovely; a Thessalian filly, yet unbroken and unbacked, might come nearest; and the human upper half is also most beautiful, with the one exception of the ears, which are pointed as in a satyr. At the point of junction which blends the two natures, there is no sharp line of division, but the most gradual of transitions; a touch here, a trait there, and you are surprised to find the change complete. It was perfectly wonderful, again, to see the combination of wildness and infancy, of terrible and tender, in the young ones, looking up in baby curiosity at the lion-cub, while they held on to breast and dug, and cuddled close to their dam."

---

Лукиан, "Зевксис, или Антиох" (II век н. э.):

"На цветущей лужайке изображена сама кентавриха. Лошадиной частью тела она целиком лежит на земле, вытянув назад задние ноги; вся же человеческая, женская половина её легко приподнята и, словно пробудившись, опирается на локоть. Передние ноги, однако, у неё не вытянуты, как у лошади, лежащей на боку, но одна согнута, с копытом, отведённым назад, как будто животное опустилось на колени; другая, напротив, выпрямляется, упирается копытом в землю, как делают лошади, когда пытаются вскочить. Одного из детёнышей она держит, подняв на руках, и кормит по-человечески, давая ему женскую грудь; другой, как жеребёнок, припал к лошадиным сосцам. Повыше, словно стоящий на страже, изображён гиппокентавр, - без сомнения, муж той, что кормит обоих малюток; он выглядывает, смеясь, скрытый до половины своего лошадиного тела, и в правой руке держит, подняв над собою, молодого львёнка, как будто шутя хочет попугать малышей.

Что касается остальных достоинств этой картины, то хотя некоторые и ускользают от нас, непосвящённых, но всё же я могу сказать, что они во всей полноте обнаруживают силу искусства: безукоризненно правильный рисунок; краски, составленные с полной естественностью и в меру наложенные; надлежащее распределение тени; умелая передача величины; равновесие и соразмерность частей и целого, - однако пусть хвалят их мастера живописи, которым подобает знать толк в таких вещах. Мне же показалось у Зевксиса достойным особенной похвалы то, что в одном и том же произведении он с разных сторон с избытком выказал своё мастерство. Кентавра-мужа он сделал всячески страшным и совершенно диким: с развевающейся гривой, почти сплошь волосатый, не только в лошадиной, но и в другой, человеческой половине, с очень сильно приподнятыми плечами, он, хотя и улыбается, смотрит вполне по-звериному, и в его взгляде есть что-то крутое и дикое.

Таков сам кентавр. Подруга же его как лошадь представляет красивейшую кобылицу, каких особенно много в Фессалии, ещё не укрощённых и не знающих седока; верхней же половиной это - женщина красоты совершенной, за исключением ушей: только они у неё несколько напоминают сатира. И это смешение, эта сложенность двух тел, соединяющая и связывающая женское с конским, мягкий, не сразу совершающийся переход и постепенно подготовляемое превращение одного в другое - совершенно незаметны для глаза. А детёныши в самой ребячливости своей всё-таки дики и, несмотря на нежный возраст, уже страшны; и как изумительно показалось мне то, что они оба очень по-детски глядят вверх, на львёнка, и, застигнутые во время еды, продолжают сосать, прижимаясь к телу матери!"